Хифессобрикон призывает изучать химию

...Рабо застонал и с трудом открыл глаза. Голова была точно налита чугуном, а руки совершенно не повиновались. Рабо скосил глаза в сторону: где он? Над головой была крыша из широких листьев, стены хижины тоже были из этих же листьев. "Как я сюда попал?" - мучительно вспоминал он.

В памяти всплыли картины ночного Парижа. Неоновые рекламы, бесконечный поток автомашин, светящиеся подъезды баров и ресторанов. Коньяк, кальвадос, шампанское. Потом варьете, бары и просто погребки без названий. Абсент, вермут и, наконец, самые дрянные портвейны. Деньги кончились. О, эти проклятые светлые кругляши, эти чертовы зеленые бумажки! Они давались ему совсем не легко. Нет, он не хотел работать где-нибудь клерком или гнуть спину на заводе. Он, Август Рабо, вольный человек. И он стал замышлять новую экспедицию. Куда? А, все равно! Он знал: что бы он ни привез из экзотических тропиков, все можно обратить в деньги, на всем сделать бизнес.

Рабо был типичным порождением своего времени и класса, он был авантюристом - путешественником, коммерсантом, торгующим любыми экзотическими животными и растениями.

Он выехал вновь на знакомый континент, в район реки Амазонки. 1600 км тащился пароход по руслу этой великой реки, пока за поворотом не показались светлые постройки Манауса. Здесь можно было заготовить шкуры крокодилов - ведь они так ценились в Европе!

Затем он двинулся на пароходе, гораздо меньшем, чем прежний, по реке Яка и проплыл еще 1500 км. Его интересовали здесь орхидеи и бвбочки. Орхидеи - цветы, похожие на бабочек, - только входили тогда в моду, и богатые люди Европы, устраивая у себя орхидейные оранжереи, платили за импортированные редкие виды бешеные деньги. А бабочки - эти живые цветы из лесов Амазонки, - они всегда были желанными не только для любителей-коллекционеров, но и для крупных музеев ряда стран.

Здесь, в глубине неисследованной страны, он услышал легенду о скрытых в лесах алмазных россыпях. Алмазы! Можно ли желать чего-либо большего?! И он задается новой целью.

Экспедиция движется в горы, иначе к местам алмазных россыпей древних инков и не подобраться. Массивные ламы, высоко подняв гордые головы, размеренно шагают, раскачивая тюки с имуществом экспедиции и усыпляя своих седоков. Но вот тропинки становятся такими узкими, что ехать верхом уже невозможно. Начинается самый трудный участок пути среди девственного леса.

В тысячный раз задавал он себе вопрос: нужно ли было устремляться на поиски сказочных россыпей? И каждый раз он отвечал себе: да, нужно! Сколько дорог теряется в девственных лесах Амазонки, сколько тайн хранит в своем сердце эта гигантская неизведанная страна! Почему же не поверить еще одной из тайн этого мира, заманчивой сказке о богатейших алмазах?!

...И вот вместо алмазов и орхидей эта темная хижина, эта страшная головная боль. Он заболел лихорадкой еще в пути и долго крепился. Он знал, что из 250 видов ядовитых змей мира большую часть господь бог щедро рассыпал в этих лесах. Он знал, что добрый десяток местных муравьев при укусе угощает ядом, иногда смертельным. Он знал и о всех видах тропической лихорадки, поджидавшей его здесь. И все-таки он стремился сюда... Теперь он лежал, сраженный болезнью. Он попытался подняться.

- Ты очнулся, сын мой? - услышал он скрипучий голос.

- Где я? - произнес он по-индейски.

- Лежи, лежи, - успокоила его старая индианка, - ты еще очень слаб.

Она накормила его, а потом, убрав посуду, поставила рядом широкую глиняную чашку.

- Смотри, как танцует эта рыбка, - сказала она. - Мы зовем ее искоркой бога. Наши старики рассказывают, что давным-давно, когда в мире существовал злой бог, добрый бог индейцев решил побороть его и уничтожить. Девять дней и ночей дрались духи на небе. И от этого небо тряслось и колебалось. Днем с него сыпались осколки солнца и превращались в золото, а ночью падали осколки звездочек и превращались в этих рыбок.

- Золото? - глаза Рабо зажглись. - Ты сказала - золото, старуха? Но где же эти осколки, черт побери, где?

- Ты же знаешь, сын мой, давно уже нет у наших людей золота. Белые люди забрали его еще у наших дедов. А вот рыбки-звездочки остались.

- К черту рыбок, - вновь потухая, вяло сказал Рабо.

Он проснулся через несколько часов. Косые лучи солнца врывались через входное отверстие в хижину.

"Что мне рассказывала старуха? - наморщил лоб француз. - А, про золото и рыбок. Ну, поглядим хоть на рыбу, если нельзя на золото".

Он приподнялся на локте, заглянул в чашку и замер. В чашке, освещенная солнцем, металась небывалая рыба. Словно кто-то провел по ее телу две смещенные краями параллельные линии: одна красная, а другая, верхняя, то горела морской синевой, то сверкала зеленым малахитом, то голубела, как небо. При каждом повороте глаза рыбки вспыхивали зелеными лучами, а полосы играли и переливались.

Ковер из ковровых гуппи

Рабо зажмурился. Полоски рыбки чем-то напоминали парижскую газосветную рекламу.

Рекламу? Постой, постой... Щеки Рабо налились румянцем, а глаза загорелись радостью.

- Так ведь это и есть осколки золота, про которые говорила старуха, - прошептал он, - это даже больше, чем золото. Только бы удалось их довезти.

Через несколько дней Рабо уже был на ногах. Его отвели к глубокому лесному ручью с черной непроглядной водой. Дно ручья было устлано толстым слоем сгнивших листьев, лишь отдельные лучи солнца пробивались сквозь густую крышу ветвей. В этих лучах то и дело сверкали красные, голубые, зеленые звездочки. Стайки красавиц рыбок проносились на глубине.

Рабо торопился. Он организовал ловлю рыбок в бутылки, приспособленные как верши. Но в чем везти? Посуды у Рабо не было. И тогда он решил использовать коллекционные деревянные ящики. Щели и швы в них обмазали смолой.

...Началось путешествие красавиц рыбок в далекую Европу. Сначала ящики несли на руках. Потом их раскачивали на своих спинах ламы, потом их везли на пристань и грузили на пароход, а пароход тащился, не торопясь, вниз к Манаусу. В Манаусе Рабо сменил ящики на каны. И снова отправились в путешествие красно-синие красавицы.

Рыбки, как это ни удивительно, перенесли путешествие и прибыли наконец в Париж. Рабо был вне себя от счастья. Он отослал часть рыб в Германию - ведь там много любителей аквариума, а несколько штук направил известному знатоку тропических рыб Иннесу. Вильям Иннес издавал в Филадельфии журнал "Аквариум", и Рабо надеялся, что, получив этот подарок, Иннес создаст ему рекламу. Иннес был крайне удивлен этой посылкой: он впервые видел таких замечательных рыб. Он тотчас же отправил их на определение одному из крупнейших в США ихтиологов профессору Г.-С. Майерсу.

Майерс был не менее поражен красавицей рыбешкой. Он определил, что она принадлежит к роду хифессобриконов. Есть такие зубастые рыбки - бриконы, что в переводе значит - скрежещущий зубами. Хифессобриконы очень на них похожи, только они значительно меньше, что и отражено в их названии - маленький брикон, или крошка-кусака. Видовое название Майерс дал этой рыбке в честь Вильяма Иннеса: иннеси - хифессобрикон иннеси. Это произошло в 1936 году.

А Рабо? Рабо торжествовал: весь Париж говорил об этой рыбке, даже бульварные газетки, интересующиеся совсем другим, уделяли ей достаточно места на своих страницах. Рыбка получила название неоновой, она и впрямь напоминала свет реклам, только ее краски не излучали сами свет, а загорались от падающих на них лучей.

Рабо получил колоссальные деньги за продажу неоновых рыб и был вполне доволен бизнесом. Но тут до него стали доходить слухи, что вся выметанная рыбкой икра гибнет. "Эге, - смекнул догадливый француз, - на этой рыбе еще можно нажиться". И он, теперь уже хорошо снаряженный, уехал за новой партией рыб.

Между тем в крупнейших аквариумных фирмах назревал скандал. Торговцы сразу оценили привлекательность неоновой рыбки, поэтому они, не торгуясь, заплатили Рабо за нее огромные деньги. Они надеялись развести ее и сторицей вернуть затраченное. Но рыбки метали икру, и вся она неизменно гибла.

А Рабо тем временем снова привез новую партию этих рыб. "Где вы их ловите?" - спросили его и ответа не получили. Рабо держал в секрете не только место ловли, но даже страну, куда он уезжал. Правда, было известно, что неоновая рыбка водится в Амазонке, но ведь бассейн Амазонки так велик!

Ковер из ковровых гуппи

Три года Рабо периодически исчезал из Парижа и появлялся с новыми неоновыми рыбками. Три года торговцы рыбой пытались узнать место ловли и подорвать монополию француза. Наконец, один из посланных коммерсантами разведчиков выследил, куда ездил Рабо. Но, и узнав это, Генрих Питиш, представитель гамбургской фирмы по торговле аквариумными рыбами, еще целый год искал те маленькие речушки, где встречается хифессобрикон иннеси.

Во время войны американские фирмы сумели наладить регулярный завоз этой рыбки. А после войны неоновые рыбки вновь появились и в Европе. В 1946 году их впервые привез в Москву известный советский ученый-ботаник член-корреспондент Академии наук СССР П, А. Баранов. Позднее большую партию этих рыбок ввез из ГДР летчик Герой Советского Союза Виктор Манкевич. Первый массовый развод этой рыбки в СССР осуществил опытный ленинградский аквариумист В. И. Ламин. А ныне эту рыбку разводят многие наши любители, ее массами завозят из ГДР.

Перевозка, которую осуществил Рабо, показала, что неоновая рыбка относится к выносливым породам. И в самом деле, она живет в любой компании равных по размеру рыб при температуре от 15 до 25 °С, на любом корме и в любой воде.

Иное дело - разведение этой рыбки. Здесь любители аквариума всерьез столкнулись с необходимостью знания химии воды. Именно неоновая рыбка заставила аквариумистов использовать данные гидрохимии и тем самым способствовать тому, что аквариумное дело было поднято на более высокий уровень.

Кончились наивные рассуждения аквариумистов о "старой" и "новой" воде. Перед натуралистами вплотную встал целый ряд вопросов: что такое "старая" вода? Какие соли и в каком количестве должны быть в пресной воде? Что такое показатель рН и как его изменять? Что такое градусы жесткости dH?

Дело в том, что неоновая рыбка разводилась успешно только в воде с определенными химическими данными. Вот и пришлось любителям аквариума взяться за учебу, познакомиться с гидрохимией и научиться подготавливать рыбкам пригодную для нереста воду. Вот почему неоновую рыбку можно по праву назвать пропагандистом химии среди аквариумистов.

Заинтересовались взаимосвязью нереста и качества воды ученые-экологи. Провели исследования. Сейчас многие секреты амазонской красавицы уже раскрыты.

Неоновая рыбка начинает нерест после добавления 1/3 свежей мягкой воды слабокислой реакции. Такое освежение воды соответствует притоку дождевой и паводковой воды в мелкие застойные ручьи амазонских лесов. Таким образом, подливая свежую воду, мы даем внешний толчок к нересту. Если рыбки хорошо питались, но не зажирели, если они здоровы и были предварительно рассажены (самки и самцы отдельно), то при температуре 22-24 °С рано утром, когда косые лучи солнца осветят банку, начнется нерест. Да, да, банку, а не аквариум, банку без грунта, с небольшим пучком растений посредине. В аквариуме трудно добиться стерильности: там всегда полно бактерий. Икра неоновых рыб очень нестойка к бактериям и легко ими поражается. Это неудивительно, ведь на родине, в притоках Амазонки, хифессобриконы практически не сталкиваются с обилием бактерий, откуда же их икра могла выработать признаки стойкости к этим крохотным, но опасным существам? Как мы помним, жесткость воды в Амазонке около 1,8°. Ученые установили, что в 1 см³ воды жесткостью в 1° содержится в среднем 8 различных бактерий. Но при жесткости 8° это число уже возрастет до 27 000, а при 15° жесткости в 1 см³ воды будет уже 60 000 бактерий! Неудивительно, что икра не способна противостоять тысячам крохотных врагов,- в Амазонке этого полчища бактерий просто нет. Чтобы гарантировать икру от вредных бактерий, опытные любители добавляют в мягкую воду банки еще и дезинфицирующее средство (например, слабый раствор трипафлавина).

Есть у икры хифессобриконов и еще одно отрицательное свойство. В жесткой воде (выше 4-5°) оболочка икринки становится непроницаемой для сперматозоида и оплодотворения не происходит. Причем сами сперматозоиды, активно двигающиеся в мягкой воде более часа, в жесткой сразу теряют активность и не доходят до икринок.

Не просто и выкормить мальков. На первой стадии развития личинки висят на твердых предметах, а когда мальки начнут плавать и активно питаться, они тоже проявляют странность. Рыбки малоподвижны, не гоняются за кормом - очень мелкими инфузориями, а медленно плавают вдоль стенок, часто даже вертикально - вверх или вниз головой. Активно насыщаются они, лишь оказавшись в густой стайке инфузорий. Но обильное кормление ведет к гибели многих инфузорий, а это опять же вызывает возрастание количества бактерий, к борьбе с которыми мальки не готовы.

Ковер из ковровых гуппи

Для правильного выкармливания в первые две-три недели банка с мальками должна быть в темноте и освещаться только в одном углу или одним узким лучом света - именно так, как освещают воду лесных ручьев узкие солнечные лучи, прорвавшиеся сквозь крону деревьев. Мальки неоновых рыбок обладают ярко выраженным фототаксисом - движением под влиянием света. Они теряются в ярко освещенном аквариуме, и инстинкт не подсказывает им какого-либо выхода из незнакомого положения. Зато в темном водоеме с одним узким лучом света в углу мальки устремляются к этому светлому пятну. Возможно, на первых порах жизни неоновые рыбки не обладают сильно развитым зрением и хорошо отличают лишь свет от тени, а инфузорий видят слабо. На родине такая слабость зрения им совсем не мешает, а почему - это мы узнаем, когда познакомимся с подобным явлением у слепых пещерных рыб.

Итак, неоновая рыбка стала разводиться в аквариумах. Но она не единственная из этого рода акклиматизирована в неволе. Давно уже популярна у нас крохотная рыбка с вишнево-красным анальным и хвостовым плавниками. Хифессобрикон фламмеус (пламенный) - вот ее название. Но иногда ее зовут "тетра фон Рио". Это старое название. Причем самое комичное в том, что это название немецкое, но немцы его давно не употребляют, а у нас оно кое-где живет. Название бессмысленное: тетра - старое название всех родственников неоновой рыбки, а Рио - испанское название всех рек. Рыба из реки - вот что означает это имя.

В последние годы появилось много красивых хифессобриконов, и они по праву занимают одно из почетных мест в аквариумах любителей. Среди них по-прежнему наибольший успех падает на долю неоновых рыб; теперь уже так называют не только определенный вид рыбок, но и всех их родичей, обладающих яркими сверкающими полосами. И пожалуй, хифессобрикон иннеси начинает затмеваться более красивыми красными, черными, зелеными "неонами", ввозимыми из бассейна реки Амазонки. Многие из них разводятся еще труднее или пока вообще не разведены.